Роман «Мастер и Маргарита» славится тем, что в нём нет ничего лишнего, ничего «просто так, для красоты слога». Каждое действие в нём продумано, каждый персонаж важен. Даже второстепенные тоже для чего-то нужны. Один из них – Афраний. Почему вообще Булгаков решил дать имя помощнику прокуратора Иудеи? Ведь помощник мог быть обозначен просто как «слуга». И как вообще родился в фантазии писателя этот персонаж?
Оказывается, Михаил Афанасьевич использовал определённый прототип при создании своего Афрания. Им являлся Секст Афраний Бурр – наставник легендарного Нерона. Обратите внимание на второе имя этого человека – оно такое же, как у обсуждаемого нами героя. Также Секст Афраний занимал должность префекта преторианцев, которая в то время считалась одной из высочайших в Римской империи. Известен также как тюремщик апостола Павла. Погиб от руки того, кому служил – Нерон казнил его.
Но Афраний исторический являлся наставником, а книжный только слугой, или нет? Да, он помогал Понтию Пилату выполнять разные важные поручения, однако был при этом фигурой важной. Начнём с того, что он руководил тайной стражей, что мог делать далеко не каждый. Также нужно отметить, что в то время люди его профессии вводили прокураторов в курс дела – то есть, Понтий Пилат учился у него. И по тексту романа видно, что был Афранию благодарен. Хотя, как мы помним, прокуратор не любил никого, кроме верного пса – явно это не самый сентиментальный человек в мире.
Тем не менее, Афраний заслужил его симпатию. Не зря он выполнял самые важные поручения – например, брал под свой контроль убийство Иуды, подкидывал кошелёк во двор Каифы. Даже казнь Иешуа он почтил своим присутствием, о чём затем доложил Понтию Пилату.
Словом, Афраний не был настолько теневым персонажем, что его можно было бы называть без имени. Это достаточно значимая фигура. Он мог позволить себе выражать при Понтии Пилате личное мнение, что позволительно было далеко не каждому. Своего рода, он выступал своеобразным усилителем слов прокуратора Иудеи. Именно Афранию принадлежит тяжёлая для Понтия Пилата мысль о том, что именно трусость – самый страшный порок, который только может быть у человека. После того, как прокуратор произносит, что эта черта характера является одной их самых страшных, Афраний замечает, что нет, она – самая страшная. Эта фраза камнем повисает в воздухе – безусловно, прокуратору тяжело её воспринимать, так как из-за его трусости отправился на казнь Иешуа. И только Афраний смог произнести это без последствий для себя.
Фактически в уста Афрания Булгаков вложил главный лейтмотив своего произведения. Он обвиняет в трусости двух своих главных персонажей. Первый из них очевиден – Понтий Пилат, который из страха за своё благополучие отправил на смерть Иешуа, к которому успел проникнуться симпатией. Второй персонаж – Мастер, который из-за страха осуждения толпы и властей сжёг произведение всей своей жизни.
Михаил Афанасьевич выразил этим утверждением, прозвучавшим из уст Афрания, своё отношение к трусости. Он действительно считал, что она наиболее отвратительна, так как из неё проистекает предательство. Ну вот и посудите теперь сами, мог ли писатель оставить безымянным героя, который произносит то, в чём был свято убеждён сам автор?
Кстати, существует интересная версия о том, что Афраний не так-то прост. Точнее, мы уже и так поняли, что он не прост, ведь наставники прокураторов и их «правые руки» простыми являться не могут по умолчанию. Однако Афраний мог являться не только помощником, а… самим Воландом! И вот сейчас многие читатели выдохнут от изумления. Действительно, это неочевидная вещь, но более внимательное прочтение романа может действительно подтолкнуть к подобным выводам.
Вспомним, как выглядели Воланд и Афраний. Оба любили всегда носить плащи военного типа и мечи. «Мало ли, кто так ходил», — справедливо отметит читатель, и будет по-своему прав. Но в таком случае я достану другой «козырь» из рукава этой версии, и имя ему – перстень. Вспомним, что Пилат как-то раз подарил своему верному помощнику перстень. А спустя некоторое время мы видим точно такой же перстень на пальце Воланда! Самое время тут вспомнить ставшую крылатой фразу «Совпадение? Не думаю».
К тому же Воланд как-то проговаривается, что лично присутствовал при описанных в романе ершалаимских событиях. Получается, он и Афраний присутствовали одновременно при казни Иешуа? Или же это всё же был один и тот же человек? Хороший повод задуматься.
Как видим, простой на вид «слуга Понтия Пилата» оказался далеко не самым простым персонажем. Пожалуй, он будет важнее самого прокуратора Иудеи! А теперь мы повторим мысль, высказанную вначале – в романе Булгакова ничего не случается просто так и нет персонажей просто для фона.
